Список вопросов базы знаний

(1) Мы ехали берегом Лены на юг, а зима догоняла нас с севера.

(2) Однако река упорно боролась с морозом: ближе к берегам она превращалась в застывшую безобразную грязно-белую массу, а в середине лёд всё ещё ворочался тяжёлыми, беспорядочными валами, скрывая от глаз застывающее русло, как одичалая толпа скрывает место казни.

(3) И вот однажды с небольшого берегового мыса мы увидели среди тихо передвигавшихся ледяных глыб какой-то чёрный предмет, ясно выделявшийся на бело-жёлтом фоне.

(4)— Ворона, — сказал один из ямщиков.

(5)— Медведь, — возражал другой ямщик.

(6)— Откуда же взяться медведю на середине реки? — спросил я у него.

(7)— С того берега. (8)В третьем годе медведица вон с того острова переправилась с тремя медвежатами. (9)Нонче тоже зверь с того берега на наш идёт. (10)Видно, зима будет лютая...

(11) Наш караван остановился у мыса, ожидая приближения заинтересовавшего всех предмета.

(12)— А ведь это, братцы, козули, — сказал наконец один из ямщиков.

(13) Действительно, это оказались две горные козы. (14)Теперь уже ясно были видны их тёмные изящные фигурки среди настоящего ледяного кошмара. (15)Одна из коз была побольше, другая поменьше. (16)Мы предположили, что это были мать и дочь. (17)Причём старшая явно руководила переправой. (18)Вокруг них безжалостные льдины бились, сталкивались, вертелись и крошились; в промежутках что-то кипело и брызгало пеной, а нежные животные, насторожившись, стояли на ледяном куске, подобрав в одно место свои тоненькие ножки... (19)Наверное, им было страшно, ведь их жизнь могла оборваться в любую секунду. (20)Но, видимо, оставаться на том берегу им было ещё страшнее, раз они, так чудовищно рискуя, затеяли эту опаснейшую переправу.

(21) Огромная льдина, плывшая впереди той, где стояли козы, стала как будто замедлять ход и начала разворачиваться, останавливая движение задних. (22)От этого вокруг животных поднялся вновь целый ад разрушения и плеска. (23)На мгновение два жалких тёмных пятнышка совсем было исчезли в этом хаосе, но затем мы их заметили на другой льдине. (24)Опять собрав свои тоненькие дрожащие ножки, козы стояли, готовые к очередному прыжку. (25)Это повторилось несколько раз, и каждый новый прыжок с рассчитанной неуклонностью приближал их к нашему берегу.

(26) Когда льдина, на которой находились козы, подошла к роковому месту столкновения с берегом, у нас мороз по коже пробежал от страха за их судьбу: в таком аду из скопившихся ледяных масс выжить было сложно.

(27) Сухой треск, хаос обломков, вдруг поднявшихся кверху и поползших на обледенелые края мыса, — и два чёрных тела легко, как брошенный камень, метнулись на берег.

(28) Мы, стоя на мысу, невольно заслоняли козам вольготный проход.

(29) Однако умное животное, решив бороться за жизнь до конца, ничуть не побоялось нас, врагов в будничной жизни, и не задумалось ни на минуту.

(30) Я заметил взгляд её круглых глаз, глядевших с каким-то странным доверием, и затем она понеслась сама и направила младшую прямо к нам.

(31) От такой смелости и решительности даже наша большая хищная собака Полкан, вместо того чтобы кинуться на добычу, сконфуженно посторонилась. (32)И старшая коза, бережно загораживая собою младшую, пробежала мимо пса, бесстрашно коснувшись боком его шерсти...

(33)— Эти бедные животные на наших глазах преодолели столько опасностей... (34)Вот оно — желание жить, — задумчиво произнес Сокольский, наш случайный попутчик, когда мы вновь отправились в путь.

(35)— А заметили ли вы, с каким самоотвержением старшая помогала младшей и как закрыла младшую от собаки? (36)Вот оно — желание спасти...

(37)— Всякий ли человек сделает это при таких обстоятельствах?

(38)— Всякая мать, я думаю... — сказал я, улыбнувшись.

(1)— Мне в Борисоглебский переулок, — сообщила я молодому таксисту, — дом-музей Марины Цветаевой.

(2)— Парень включил навигатор, стал всматриваться в карту маршрута.

(3)— Там она и жила с семьёй, — добавила я задумчиво скорее самой себе.

(4)— Кто жил? — переспросил он через минуту.

(5)— Цветаева, поэт, знаете?

(6)Он улыбнулся:

(7)— Не-а.

(8) Такого ответа я никак не ожидала. (9)В принципе, размышляла я, уставившись в окно перед собой и изредка косясь на водителя, симпатичного и блондинистого, человеком можно быть хорошим... и не знать поэтов-писателей. (10)Но мне вдруг стало любопытно, кто он и откуда: очень уж хотелось понять, почему имя Цветаевой (и, полагаю, многих других великих деятелей литературы) для него ничего не значит. (11)Я решила порасспросить парня. (12)Узнала, что ему 24 года, москвич в третьем поколении.

(13) Родители служащие, с высшим образованием. (14)Да и сам он окончил что-то вроде специализированного колледжа. (15)Как же он мог не слышать о Цветаевой? (16)В общем, причины столь низкой осведомлённости в области поэзии так и остались для меня загадкой. (17)Может, дело в качестве современного образования, а может, он сам не хотел ничего знать, считая стихи глупостью. (18)И всё же я решила ему хоть какой-то ликбез устроить. (19)Тут меня осенило.

(20)— А песню в исполнении Аллы Пугачёвой слышали? (21)«Мне нравится, что Вы больны не мной...»? - пропела я сиплым голосом.

(22)Парень заёрзал на сиденье:

(23)— Знаю, а как же!

(24) Я чуть не подпрыгнула от радости:

(25)— Ага! (26)Так это стихи Марины Цветаевой! — и процитировала ещё строчки.

(27)— Здо-о-рово! — протянул он с удовольствием.

(28) На прощание на клочке бумажки из его бардачка я написала, кроме Цветаевой, ещё несколько незнакомых ему имён: Мандельштама, Пастернака, Бродского. (29)Кто знает: вдруг он заинтересуется и хотя бы немного прочтёт о них. (30)Он старательно, как первоклассник, повторил каждое слово вслед за мной, так что, может, и вправду запомнил. (31)«Ух ты, вот это класс, — бормотал он при этом торопливо, — вот это класс!» (32)И порулил дальше...

(33)Мероприятие в музее начиналось только через двадцать минут.

(34) Так что у меня ещё было время, и я огляделась вокруг. (35)Прямо напротив, в маленьком сквере — памятник Марине Ивановне: сидячая фигура, склонённая голова с короткой стрижкой. (36)Пройдя вдоль улицы и вернувшись обратно, я заметила, что к памятнику кто-то прилепился. (37)В буквальном смысле. (38)Девушка с распущенными волосами, в джинсах уткнулась в каменные ступни головой, обхватила широким жестом подол каменного платья, как ребёнок, прячась и прося прощения, и так застыла. (39)Какой разговор вела с ней эта девушка? (40)Или о чём-то просила? (41)А может, горевала по её судьбе? (42)Она стояла долго, потом оторвалась от глыбы и с какой-то счастливой улыбкой пошла прочь. (43)На вид ей было года 22—24. (44)Я не пыталась разгадать, кто она и откуда. (45)Её порыв говорил сам за себя — умудрённая глубоким творческим опытом душа в совсем юном теле. (46)Да, именно так, и думаю, что вряд ли кто-то станет возражать. (47)Ведь умение ценить поэзию и её автора, понимать, чувствовать сердцем — это ли не душевная мудрость?

(48)Эх, вот как бывает, думала я, возвращаясь вечером домой: эти — представители одного поколения, ровесники, живут в одном городе. (49)Но их миры — совершенно разные, с разными идеалами и ценностями. (50)Хорошо, что я сказала ему напоследок: хоть впросак теперь не попадёт перед своей девушкой. (51)Девушки любят поэзию... (52)Кто знает, а вдруг они встретятся?

(1)Художественное творчество, с моей точки зрения, не просто способ самовыражения. (2)Порой оно может стать спасительной соломинкой, уцепившись за которую человек может пройти через многие тяжёлые испытания и выжить. (3)И вот один из поразительных примеров.

(4) Удивительная женщина, художник-любитель Евфросинья Антоновна Керсновская много лет провела в сталинском лагере, после чего начала зарисовывать всю свою жизнь с самого начала: детство в Бессарабии, как была арестована в Румынии, как её в Сибирь сослали. (5)Много лет она изображала быт, детали и комментировала свои рисунки.

(6) Вот что она пишет маме:

(7) «Я их рисовала для тебя, думая о тебе... (8)Я начала рисовать там, в Норильске, сразу после того, как вышла из лагеря. (9)Не было ещё ни тюфяка, ни простыни, не было даже своего угла. (10)Но я уже мечтала нарисовать что-то красивое, напоминающее прошлое — то прошлое, которое

(12) И вот Евфросинья в картинках создаёт историю своей жизни, всех своих злоключений, чтобы освободиться от тех тяжёлых воспоминаний, что окружали её после выхода из двенадцатилетнего ада. (13)Она рисовала чем придётся: цветными карандашами, ручкой, иногда подкрашивала акварелью.

(14) И эти незамысловатые, но такие подробные, правдивые рисунки поражают своей убедительностью и внутренней свободой. (15)Целых двенадцать общих тетрадей были сочинены-нарисованы ею в 60-х годах прошлого века. (16)В 1991 году они вышли отдельной книгой, названной «Наскальная живопись». (17)И по сей день я, глядя на эти рисунки, которые появились на свет так давно, где-то глубоко внутри ощущаю, насколько сильно искусство помогло этому потрясающему художнику и просто благородной женщине выжить.

(18)Вот ещё одна история. (19)Художник Борис Свешников также долгое время находился в заточении. (20)Альбомы его были нарисованы непосредственно там, в неволе, но они были не о лагере, не о той жизни, которой он жил тогда, — они были фантастическими. (21)Он изображал какую-то вымышленную реальность и необыкновенные города. (22)Тоненьким пёрышком, тончайшим, почти прозрачным серебряным штрихом он создавал в своих альбомах параллельную, невероятно загадочную, волнующую жизнь. (23)И впоследствии эти альбомы стали свидетельством того, что его внутренний мир, фантазирование, творчество спасли ему жизнь в этом лагере. (24)Он выжил благодаря творчеству.

(25) Другой необыкновенный художник, Михаил Соколов, современник Свешникова, будучи посаженным в тюрьму за экстравагантный вид, тоже пытался искать свободы и спасения в творчестве. (26)Он рисовал цветными карандашами, а порой и огрызками карандашей маленькие картиночки три на три сантиметра или пять на пять сантиметров и прятал себе под подушку.

(27) И эти маленькие фантастические рисунки Соколова, по-моему, в каком-то смысле грандиозней, чем некоторые огромные картины, написанные иным художником в светлой и комфортной мастерской.

(28) Как видите, можно изображать реальность, а можно изображать фантазии. (29)И в том и в другом случае то, что ты переносишь из своей головы, из души, из сердца, из памяти на бумагу, освобождает тебя, выпускает на волю, даже если вокруг — тюремные решётки. (30)Поэтому роль искусства поистине велика. (31)И неважно, чем и как ты это делаешь: творчество не знает границ, не требует особых инструментов. (32)Оно, искреннее и правдивое, просто живёт в человеке, ищет выхода и всегда готово бескорыстно помочь ему.

(1)Девятнадцатилетний Андрей Кротких, краснофлотец и комсомолец, служивший на борту миноносца, ненавидел грязную посуду как некий символ незадавшейся жизни. (2)В самом деле, его товарищи по призыву готовились воевать по-настоящему. (3)Ему же выпала на долю странная боевая часть: мыть посуду — чем тут было гордиться?

(4)Правда, по тревоге Андрей Кротких был подносчиком снарядов. (5)Но вся его боевая работа была ничтожна: он вынимал из ящика снаряды и укладывал их на подстеленный возле орудия мат. (6)В обойму их вставлял уже другой краснофлотец, и оставалось только с завистью смотреть на него и сокрушаться, что со своей армией грязной посуды вряд ли Андрей станет героем войны. (7)Однако юный комсомолец даже не предполагал, как сильно он ошибался, ведь подвигу в жизни всегда найдётся место.

(8)Светало. (9)Миноносец подходил к месту высадки десанта; ящик с минами был поставлен на корме, готовый к погрузке на шлюпку. (10)Но вдруг корабль резко повернул, заверещал свисток командира: налетели самолёты — надо было отбиваться.

(11)Орудия залаяли отрывисто и чётко, но тут Трофимов, подносивший снаряды, упал, и орудие замолчало. (12)Тогда Кротких подскочил к нему и, быстро нагибаясь к снарядам, накормил голодную обойму. (13)Вскоре рядом с бортом встал огромный, очень высокий столб воды и дыма. (14)Андрей заметил лишь хвост самолёта с чёрным крестом и понял, что они всё-таки сбили фашиста. (15)Правда, молодой боец не успел ни обрадоваться, ни удивиться этому, потому что сзади него закричали:

— (16)Мины!

(17)Он обернулся. (18)Ящик с минами, стоящий на корме, горел. (19)Мины в нём вот-вот должны были начать рваться. (20)Кротких вдруг подумал, что, если это произойдёт, вслед за минами начнут рваться в пожаре снаряды, погреба и весь корабль. (21)С этой мыслью парень шагнул было к ящику. (22)Но тут, когда в стороне что-то грохнуло, ему показалось, что уже грянула взрывом пылающая в ящике смерть. (23)Это было так страшно, что он ринулся с кормы вслед за остальными. (24)Однако парень оказался позади всех, и отчаяние охватило его: если он споткнётся, ему никто не поможет. (25)Подлое, паническое малодушие и страх подогнули его колени. (26)И вдруг впереди, у носового мостика, он увидел комиссара корабля Филатова.

(27)Филатов, расталкивая встречных, бежал на корму, и Кротких догадался, что тот задумал. (28)Догадка эта поразила его. (29)И тут же в голове вспыхнула мысль: комиссар не должен погибнуть, он должен остаться в команде, иначе как же корабль без него! (30)Забыв о страхе, в два прыжка парнишка очутился у ящика и ухватился за дно. (31)Ящик был слишком тяжёл для одного человека. (32)Тогда он присел на корточки и схватил одну горячую мину. (33)Ладонь зашипела, острая боль на миг захолонула сердце, но Андрей всё же отправил мину за борт. (34)И тотчас схватил другую.

(35)Выпрямляясь с очередной миной в руках, он увидел комиссара: тот был уже совсем близко к своей возможной гибели. (36)Тогда Кротких, надсаживаясь, поднял на поручни опустошённый уже наполовину ящик. (37)Пламя лизнуло его лицо. (38)Бушлат загорелся. (39)Он отвернул лицо и сильным, резким толчком сбросил за борт ящик.

(40)Тут кто-то крепко и сильно схватил его за плечи. (41)Это был комиссар.

— (42)Ничего, товарищ комиссар, уже тухнет, — сказал он, думая, что комиссар тушит на нём бушлат, уже и без того почти прекративший гореть. (43)Но, взглянув в глаза комиссара, он понял: это было благодарное объятие за тот поступок, который только что совершил он, Андрей Кротких, обычный посудомойщик.

(1)Нынешние подростки, рождённые в начале девяностых годов XX века, — первое поколение, выросшее в «обществе потребления». (2)У большинства из них, несмотря на юный возраст, уже существует личностная установка, соответствующая слогану: «Бери от жизни всё». (3)Всё взять, всё иметь, всё успеть. (4)Десяти-пятнадцатилетние активны, но не умеют делать что-либо просто так. (5)По велению души. (6)Они во многом хитрее и практичнее взрослых и искренне убеждены, что взрослые существуют лишь для удовлетворения их потребностей. (7)Всё возрастающих. (8)Дети хотят быстрее вырасти. (9)Почему спешат? (10)Чтоб свободно распоряжаться деньгами. (11)Как заработать, пока не знают, не задумываются.

(12)Сейчас воспитывают сверстники, телевидение, улица. (13)Российские психологи считают, что самая большая проблема заключается в том, что и сами взрослые нацелены на потребление. (14)Однако не всё так плохо. (15)В целом молодёжь очень разношёрстная, а болезненные перекосы имеют объективную основу: свойственные подростковому возрасту кризисы совпали с кризисом ценностных ориентации в стране.

(16)У современной молодёжи немало и положительных ориентиров. (17)Она жаждет учиться, делать карьеру и для этого готова много работать, тогда как юноши и девушки эпохи застоя ждали, что им всё даст государство.

(18)Тенденция к самореализации — знаковое направление для сегодняшнего юного поколения. (19)А повышенное внимание подростков к определённым товарам, стилю жизни было и будет, так как это входит в круг ценностей, которыми надо обладать, чтобы вписаться в среду сверстников. (20)Надо быть как все.

(21)Что же наиболее значимо в жизни, по мнению самих подростков? (22)На первом месте у них — хорошая работа, карьера и образование. (23)Подростки осознают: чтобы в будущем хорошо жить, надо приложить к этому собственные усилия. (24)Многие старшеклассники хотят получить высшее образование, и в рейтинге профессий нет ни бандитов, ни киллеров, что наблюдалось ещё десять лет назад. (25)Для достижения своих целей они готовы отложить женитьбу или замужество до того времени, когда

(26)Нынешние подростки не лучше и не хуже своих предшественников. (27)Просто они другие.

(По И. Маслову*)

(1)Я видел это на пригородной танцплощадке. (2)Весёлый, горбоносый, гибкий, с фиолетовым отливом чёрных глаз, он пригласил её танцевать с таким зверским, жадным видом, что она испугалась даже, глянув на него жалким, растерянным взглядом некрасивой девушки, которая не ожидала к себе внимания.

(3)— Что вы, что вы!

(4)— Раз-решите? — повторил он настойчиво и показал крупные белые зубы деланной улыбкой. (5)— Мне будет оч-чень приятно.

(6)Она оглянулась по сторонам, будто в поиске помощи, быстро вытерла платочком пальцы, сказала с запинкой:

(7)— Наверно, у нас ничего не получится. (8)Я плохо...

(9)—Ничего. (10)Прошу. (11)Как-нибудь.

(12)Красавец танцевал бесстрастно, щегольски и, полный холодного высокомерия, не глядел на неё, она же топталась неумело, мотая юбкой, нацелив напряжённые глаза ему в галстук, и вдруг толчком вскинула голову — вокруг перестали танцевать, выходили из круга, послышался свист; за ними наблюдали, видимо, его приятели и делали замечания с едкой насмешливостью, передразнивали её движения, трясясь и корчась от смеха.

(13)Её партнёр каменно изображал городского кавалера, а она всё поняла, всю непростительную низость, но не оттолкнула, не выбежала из круга, только сняла руку с его плеча и, ало краснея, постучала пальцем ему в грудь, как обычно стучат в дверь. (14)Он, удивлённый, склонился к ней, поднял брови, она снизу вверх медленно посмотрела ему в зрачки с непроницаемо-презрительным выражением опытной красивой женщины, уверенной в своей неотразимости, и ничего не сказала. (15)Нельзя позабыть, как он переменился в лице, потом он отпустил её и в замешательстве как-то чересчур вызывающе повёл к колонне, где стояли её подруги.

(16)У неё были толстые губы, серые и очень большие, словно погружённые в тень диковатые глаза. (17)Она была бы

(По Ю.В. Бондареву*)

(1)3а несколько дней до войны Академия архитектуры в Москве решила реставрировать редкие и наиболее ценные издания своей библиотеки.

(2)Огромные тома Витрувия или Палладио, источенные червями или обветшавшие от времени, требовали тончайшего мастерства переплётчика, который должен был вернуть им первоначальный вид.

(3)Такие золотые руки нашлись в Москве. (4)Это был старый переплётчик Эльяшев, родом из Николаева, человек, тонко чувствовавший эпоху, бескорыстно влюблённый в своё дело, виртуозный переплётчик и футлярщик.

(5)Его пригласили в библиотеку Академии архитектуры, и Эльяшев реставрировал там или, вернее, воссоздал ряд замечательных книг, так что даже самый опытный взгляд не обнаружил бы изъянов.

(6)Я всегда с уважением смотрел на Эльяшева, который обращался с книгой так, словно разговаривал с ней.

(7)В 1941 году, во время эвакуации, я потерял Эльяшева из виду в сложных событиях войны и считал, что старик не вынес, вероятно, тяжёлых потрясений. (8)Но однажды, года через два после окончания войны, я узнал, что Эльяшев жив и даже работает продавцом в книжном киоске Академии наук на одной из станций московского метро. (9)Я поехал на эту станцию и отыскал Эльяшева.

(10)— Как я рад, что вы живы, — сказал я ему, — ведь часто вспоминал ваши руки.

(11)— Жив-то я жив, — ответил он, — но с руками мне пришлось проститься.

(12)Он показал мне свои руки, на которых были ампутированы все пальцы, за исключением двух — большого и указательного, которыми он и действовал.

(13)— Я отморозил их на лесозаготовках. (14)Ноги у меня были тоже отморожены, но не в такой степени.

(15)— Неужели без вас не обошлись на лесозаготовках? (16)Ведь вам больше шестидесяти лет, — сказал я, готовый предположить чьё-то равнодушие к чужой старости.

(17)— Нет, я пошёл добровольно, — ответил он с твёрдостью. (18)— Разве мог я остаться без дела, когда вся страна воюет? (19)Нет, я не вправе был поступить иначе.

(20)Я вспомнил о своих книгах, которые переплёл Эльяшев, вспомнил редчайшие издания в библиотеке Академии архитектуры, которым этот старик дал вторую жизнь.

(21)— Как же мне жалко ваши руки, Эльяшев, — сказал я, искренне скорбя за него. (22)— Они у вас были как у скрипача.

(23)— Конечно, руки мои пропали... но если я принёс ими хоть сколько-нибудь пользы в войну, что сейчас говорить о них.

(24)Он сказал это, нисколько не рисуясь, и я подумал о том, что, может быть, спиленное его шестидесятилетними руками дерево послужило топливом для двигателя или станка, на котором изготовляли оружие.

(25)Неделю спустя Эльяшев неожиданно пришёл ко мне.

(26)— Вот что, — сказал он, — дайте мне какую-нибудь вашу самую любимую книгу... я постараюсь переплести её, и это будет в последний раз в моей жизни.

(27)Я дал ему редкость — сборник высоких мыслей «Похвала книге», и он переплёл её, орудуя двумя уцелевшими пальцами; вероятно, это стоило ему многих усилий, но он переплёл книгу, и она стоит у меня на полке и поныне. (28)Она напоминает мне о том, что истинное существо человека проверяется в самых трудных испытаниях.

(По В.Г. Лидину*)

(2)Огромные тома Витрувия или Палладио, источенные червями или обветшавшие от времени, требовали тончайшего мастерства переплётчика, который должен был вернуть им первоначальный вид.

(3)Такие золотые руки нашлись в Москве. (4)Это был старый переплётчик Эльяшев, родом из Николаева, человек, тонко чувствовавший эпоху, бескорыстно влюблённый в своё дело, виртуозный переплётчик и футлярщик.

(5)Его пригласили в библиотеку Академии архитектуры, и Эльяшев реставрировал там или, вернее, воссоздал ряд замечательных книг, так что даже самый опытный взгляд не обнаружил бы изъянов.

(6)Я всегда с уважением смотрел на Эльяшева, который обращался с книгой так, словно разговаривал с ней.

(7)В 1941 году, во время эвакуации, я потерял Эльяшева из виду в сложных событиях войны и считал, что старик не вынес, вероятно, тяжёлых потрясений. (8)Но однажды, года через два после окончания войны, я узнал, что Эльяшев жив и даже работает продавцом в книжном киоске Академии наук на одной из станций московского метро. (9)Я поехал на эту станцию и отыскал Эльяшева.

(10)— Как я рад, что вы живы, — сказал я ему, — ведь часто вспоминал ваши руки.

(11)— Жив-то я жив, — ответил он, — но с руками мне пришлось проститься.

(12)Он показал мне свои руки, на которых были ампутированы все пальцы, за исключением двух — большого и указательного, которыми он и действовал.

(13)— Я отморозил их на лесозаготовках. (14)Ноги у меня были тоже отморожены, но не в такой степени.

(15)— Неужели без вас не обошлись на лесозаготовках? (16)Ведь вам больше шестидесяти лет, — сказал я, готовый предположить чьё-то равнодушие к чужой старости.

(17)— Нет, я пошёл добровольно, — ответил он с твёрдостью. (18)— Разве мог я остаться без дела, когда вся страна воюет? (19)Нет, я не вправе был поступить иначе.

(20)Я вспомнил о своих книгах, которые переплёл Эльяшев, вспомнил редчайшие издания в библиотеке Академии архитектуры, которым этот старик дал вторую жизнь.

(21)— Как же мне жалко ваши руки, Эльяшев, — сказал я, искренне скорбя за него. (22)— Они у вас были как у скрипача.

(23)— Конечно, руки мои пропали... но если я принёс ими хоть сколько-нибудь пользы в войну, что сейчас говорить о них.

(24)Он сказал это, нисколько не рисуясь, и я подумал о том, что, может быть, спиленное его шестидесятилетними руками дерево послужило топливом для двигателя или станка, на котором изготовляли оружие.

(25)Неделю спустя Эльяшев неожиданно пришёл ко мне.

(26)— Вот что, — сказал он, — дайте мне какую-нибудь вашу самую любимую книгу... я постараюсь переплести её, и это будет в последний раз в моей жизни.

(27)Я дал ему редкость — сборник высоких мыслей «Похвала книге», и он переплёл её, орудуя двумя уцелевшими пальцами; вероятно, это стоило ему многих усилий, но он переплёл книгу, и она стоит у меня на полке и поныне. (28)Она напоминает мне о том, что истинное существо человека проверяется в самых трудных испытаниях.

(По В.Г. Лидину*)

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

Цифры укажите в порядке возрастания.

1) В предложении 2 содержится элемент описания.

2) Предложение 28 раскрывает смысл предложения 27.

3) В предложениях 8–9 содержится повествование.

4) В предложении 23 представлено повествование.

5) Предложение 13 поясняет содержание предложения 12.

(2)Огромные тома Витрувия или Палладио, источенные червями или обветшавшие от времени, требовали тончайшего мастерства переплётчика, который должен был вернуть им первоначальный вид.

(3)Такие золотые руки нашлись в Москве. (4)Это был старый переплётчик Эльяшев, родом из Николаева, человек, тонко чувствовавший эпоху, бескорыстно влюблённый в своё дело, виртуозный переплётчик и футлярщик.

(5)Его пригласили в библиотеку Академии архитектуры, и Эльяшев реставрировал там или, вернее, воссоздал ряд замечательных книг, так что даже самый опытный взгляд не обнаружил бы изъянов.

(6)Я всегда с уважением смотрел на Эльяшева, который обращался с книгой так, словно разговаривал с ней.

(7)В 1941 году, во время эвакуации, я потерял Эльяшева из виду в сложных событиях войны и считал, что старик не вынес, вероятно, тяжёлых потрясений. (8)Но однажды, года через два после окончания войны, я узнал, что Эльяшев жив и даже работает продавцом в книжном киоске Академии наук на одной из станций московского метро. (9)Я поехал на эту станцию и отыскал Эльяшева.

(10)— Как я рад, что вы живы, — сказал я ему, — ведь часто вспоминал ваши руки.

(11)— Жив-то я жив, — ответил он, — но с руками мне пришлось проститься.

(12)Он показал мне свои руки, на которых были ампутированы все пальцы, за исключением двух — большого и указательного, которыми он и действовал.

(13)— Я отморозил их на лесозаготовках. (14)Ноги у меня были тоже отморожены, но не в такой степени.

(15)— Неужели без вас не обошлись на лесозаготовках? (16)Ведь вам больше шестидесяти лет, — сказал я, готовый предположить чьё-то равнодушие к чужой старости.

(17)— Нет, я пошёл добровольно, — ответил он с твёрдостью. (18)— Разве мог я остаться без дела, когда вся страна воюет? (19)Нет, я не вправе был поступить иначе.

(20)Я вспомнил о своих книгах, которые переплёл Эльяшев, вспомнил редчайшие издания в библиотеке Академии архитектуры, которым этот старик дал вторую жизнь.

(21)— Как же мне жалко ваши руки, Эльяшев, — сказал я, искренне скорбя за него. (22)— Они у вас были как у скрипача.

(23)— Конечно, руки мои пропали... но если я принёс ими хоть сколько-нибудь пользы в войну, что сейчас говорить о них.

(24)Он сказал это, нисколько не рисуясь, и я подумал о том, что, может быть, спиленное его шестидесятилетними руками дерево послужило топливом для двигателя или станка, на котором изготовляли оружие.

(25)Неделю спустя Эльяшев неожиданно пришёл ко мне.

(26)— Вот что, — сказал он, — дайте мне какую-нибудь вашу самую любимую книгу... я постараюсь переплести её, и это будет в последний раз в моей жизни.

(27)Я дал ему редкость — сборник высоких мыслей «Похвала книге», и он переплёл её, орудуя двумя уцелевшими пальцами; вероятно, это стоило ему многих усилий, но он переплёл книгу, и она стоит у меня на полке и поныне. (28)Она напоминает мне о том, что истинное существо человека проверяется в самых трудных испытаниях.

(По В.Г. Лидину*)

(1)Мне поручили написать статью об известном в нашем городе учителе трудового обучения Евгении Александровиче Субботине. (2)Это был не просто талантливый конструктор, великолепный мастер. (3)Это был солнечный человек с отзывчивым, горячим сердцем.

(4)Я пришёл к нему прямо на работу и, попросив уделить мне несколько минут, стал задавать специально приготовленные вопросы.

(5)— Знаешь что, Жень, мне приятно, что ты пишешь обо мне статью. (6)Там будет, наверное, много хороших слов. (7)Но я бы хотел, чтобы ты написал о другом. (8)Конечно, теперь я стал известным в городе, уважаемым человеком, но всё могло бы сложиться совсем иначе. (9)И наверное, совсем другой была бы моя жизнь, если бы не один случай.

(10)У меня не было отца, не было матери. (11)Вернее, они как бы существовали, приходили ночевать и смотрели на нас, голодных и грязных, с недоумением: откуда эти дети, что они тут делают? (12)Я жил тем, что воровал или выпрашивал. (13)Подаянием кормил двух своих маленьких сестрёнок. (14)Моих родителей то и дело вызывали на какие-то комиссии, к нам постоянно приходили то участковый, то инспектор по делам несовершеннолетних. (15)Да только что они могли сделать... (16)Я рос волчонком. (17)Вокруг меня был мир, населённый людьми, они жили в тёплых домах, ели хлеб, покупали детям гостинцы, а я смотрел на них из глухого леса, где всегда было сыро и темно. (18)Вот тогда я и научился открывать любой замок, разобрался во всех видах сигнализации... (19)Но однажды я попался. (20)В квартиру внезапно вернулись хозяева, мне пришлось прыгать с третьего этажа, и я вывихнул ногу. (21)Суд. (22)Родителей нигде не могли найти, и на заседании сидела классная руководительница. (23)Ни лица, ни имени её я не помню. (24)Помню только, что она была совсем молоденькой девчонкой. (25)Прокурор задал ей какой-то вопрос, она встала и вдруг заплакала.

(26)Она плакала и говорила: «Не надо сажать его в тюрьму! (27)Пожалуйста». (28)Прокурор ей строго говорит: «Не плачьте, вы на вопрос ответьте». (29)А она опять — плачет и только одно твердит: «Не сажайте его в тюрьму». (30)И в этот момент я испытал чувство, которое невозможно описать никакими словами. (31)Чужой человек плачет по тебе. (32)Это что значит? (33)Это значит, что я ей чем-то дорог, это значит, что я ей нужен. (34)Выходит, что я не посторонний, не чужой! (35)Выходит, что солнце светит и для меня, и трава на лугах — это тоже моё, и в жизни есть какое-то моё место. (36)Значит, если меня не будет, то кому-то от этого станет плохо, значит, кому-то надо, чтобы я был. (37)Я сейчас вот пытаюсь описать свои мысли, а

(38)Мне дали четыре года колонии. (39)Я отсидел, вернулся и начал новую жизнь. (40)У меня было много хорошего, теперь я счастливый, состоявшийся человек. (41)Но до сих пор я не могу забыть тех слёз, которые отогрели моё закоченевшее сердце. (42)И никогда не забуду.

(По Е.П. Новикову*)

(1)Развитие науки не раз ставило перед учёными важнейшие этические проблемы. (2)Сегодня они связаны с ответственностью не только за то, что уже сделано, но и за выбор новых направлений исследований — например, в современной биологии. (3)Возможность манипулирования наследственным материалом клеток, которую дала генная инженерия, внеутробное развитие человеческого эмбриона, проблемы трансплантации органов — эти примеры демонстрируют ситуации, где этические проблемы в решающей степени переплетаются с планированием и осуществлением экспериментальных исследований, с новыми путями практического использования научных открытий.

(4)Не секрет, что в среде учёных-естественников преобладает убеждение, будто наука не имеет своей собственной специфической системы ценностей. (5)Но это как раз, на мой взгляд, не исключает, а, наоборот, предполагает, что этика должна выработать определённые моральные нормы, которыми могли бы руководствоваться исследователи в ходе своей работы.

(6)Вряд ли стоит повторять, что основным критерием научности выводов исследователя является объективность. (7)Это действительно так, и в науке нет и не может быть места для субъективного фактора. (8)Но наука не только новое знание. (9)Это область приложения коллективных усилий, область сомнений и ценностных оценок, область социальных пристрастий — словом, всего, чем наполнена любая человеческая деятельность. (10)А значит, и ей, науке, принадлежит не последнее место в формировании того комплекса общечеловеческих ценностей, из которых складывается понятие «гуманизм».

(11)Учёные не могут закрывать глаза на опасность уничтожения человеческой цивилизации, не могут не видеть нищету, хронический голод и безграмотность сотен и сотен миллионов жителей нашей планеты. (12)Как исследователи, как гуманисты они могут и должны вносить свой вклад в решение этих острейших проблем современности.

(13)Джон Бернал, выдающийся учёный и общественный деятель, размышляя о судьбах науки, писал, что первый и самый трудный шаг состоит в том, чтобы использовать наши знания против устранимого зла. (14)А вторым шагом является поиск средств борьбы со злом, против которого сегодня мы ещё бессильны. (15)Продолжение и расширение научных исследований откроет нам глаза на то зло, которое мы пока не различаем. (16)А посему учёные должны неустанно создавать новое и полезное: новые материалы, новые технологические процессы и, прежде всего, новые эффективные основы организации

(17)Сказанное Джоном Берналом фактически означает, что работа учёного должна в конечном счёте приводить к изменению мира в интересах человека. (18)Соединение мощи знания с принципами научного гуманизма и есть основа подлинного прогресса — прогресса, не подчиняющего себе человека, а верно служащего ему.

(По Е.П. Велихову*)

(4)Не секрет, что в среде учёных-естественников преобладает убеждение, будто наука не имеет своей собственной специфической системы ценностей. (5)Но это как раз, на мой взгляд, не исключает, а, наоборот, предполагает, что этика должна выработать определённые моральные нормы, которыми могли бы руководствоваться исследователи в ходе своей работы.

(6)Вряд ли стоит повторять, что основным критерием научности выводов исследователя является объективность. (7)Это действительно так, и в науке нет и не может быть места для субъективного фактора. (8)Но наука не только новое знание. (9)Это область приложения коллективных усилий, область сомнений и ценностных оценок, область социальных пристрастий — словом, всего, чем наполнена любая человеческая деятельность. (10)А значит, и ей, науке, принадлежит не последнее место в формировании того комплекса общечеловеческих ценностей, из которых складывается понятие «гуманизм».

(11)Учёные не могут закрывать глаза на опасность уничтожения человеческой цивилизации, не могут не видеть нищету, хронический голод и безграмотность сотен и сотен миллионов жителей нашей планеты. (12)Как исследователи, как гуманисты они могут и должны вносить свой вклад в решение этих острейших проблем современности.

(13)Джон Бернал, выдающийся учёный и общественный деятель, размышляя о судьбах науки, писал, что первый и самый трудный шаг состоит в том, чтобы использовать наши знания против устранимого зла. (14)А вторым шагом является поиск средств борьбы со злом, против которого сегодня мы ещё бессильны. (15)Продолжение и расширение научных исследований откроет нам глаза на то зло, которое мы пока не различаем. (16)А посему учёные должны неустанно создавать новое и полезное: новые материалы, новые технологические процессы и, прежде всего, новые эффективные основы организации

(17)Сказанное Джоном Берналом фактически означает, что работа учёного должна в конечном счёте приводить к изменению мира в интересах человека. (18)Соединение мощи знания с принципами научного гуманизма и есть основа подлинного прогресса — прогресса, не подчиняющего себе человека, а верно служащего ему.

(По Е.П. Велихову*)

(1)Пустой тратой времени являются попытки оценить взаимоотношения, кропотливо и пристально проанализировать то, что нас разъединяет. (2)Основным всё-таки является другой вопрос, на который мы должны найти ответ, если хотим улучшить или спасти наши отношения: «Что нас объединяет?»

(3)Мудрые справедливо говорили, что наши отношения с другими людьми будут длиться столько же, сколько будет существовать то, что нас объединяет. (4)Если нас связывают дом, дача, деньги, внешняя привлекательность или любые другие краткосрочные вещи, которые сегодня есть, а завтра нет, то с первыми же проблемами в этой сфере будут поставлены под угрозу и наши взаимоотношения. (5)Связи, в которых людей уже ничего не объединяет, похожи на потёмкинские деревни, где внешне всё нормально, но за красивым фасадом — одни проблемы и пустота. (6)Часто такие формальные связи хуже одиночества.

(7)Людей объединяют совместно пережитые трудности и кризисные моменты. (8)Если в преодолении препятствий, в поиске решений все стороны в одинаковой мере прилагают усилия и сражаются за то, чтобы стало лучше, это не только укрепляет любые отношения, но и рождает новые, более глубокие, удивительные состояния души, открывающие новые горизонты и направляющие развитие событий в совсем иное русло.

(9)Нужно научиться делать первый шаг, не теряя при этом самого себя и своего внутреннего достоинства. (10)Для взаимоотношений нужны двое, и любой наш шаг должен вызвать резонанс, отклик другого человека, за которым последует его реакция, его ответные шаги нам навстречу. (11)Если после наших продолжительных усилий такого не случается, то напрашивается один из выводов: либо мы делаем неверные шаги, либо наши взаимоотношения строятся на зыбкой почве, ибо держатся только на одном человеке и один человек пытается тащить на себе всё, а это уже абсурдно и искусственно.

(12)Для успеха любых взаимоотношений нужно, чтобы обе стороны пытались преодолеть чувство собственничества и эгоизма. (13)Очень часто мы не видим индивидуальности, уникальности людей, которых любим, и продолжаем рассматривать их как отражение наших собственных взглядов, требований, представлений о том, какими они должны быть. (14)Мы не должны

(По Е. Сикирич*)

(1)О Бородинском сражении написаны сотни книг, каждая минута этого драматического события изучена вдоль и поперёк в мельчайших деталях. (2)Но есть один момент, таинственный, почти мистический, который требует глубокого осмысления.

(3)Представим, что вы играете в шахматы с уважаемым гроссмейстером. (4)Ваше положение аховое, столпившиеся зрители уже обречённо махнули рукой, предлагают вам не тянуть понапрасну время и выбросить белый флаг. (5)Что сделает в такой ситуации любой человек, знакомый с правилами игры? (6)Он проанализирует позицию на доске и, осознав бесперспективность своего сопротивления, смиренно капитулирует.

(7)Естественно, пример с шахматной партией лишь отчасти поясняет то положение, в котором оказался Кутузов во время Бородинского сражения. (8)На карту поставлена судьба отчизны. (9)Картина сражения меняется чуть ли не каждую минуту. (10)Грохот пушек, свист пуль, крики атакующих... (11)Ежесекундно шлют донесения, которые порою противоречат друг другу. (12)Прилетает ординарец от Барклая де Толли, бывшего командующего русской армией. (13)Барклай передаёт: держаться более невозможно, нужно отступать... (14)Тяжело ранен Багратион, враг теснит измотанных русских солдат. (15)Положение почти безнадёжное! (16)На чём же держится решимость Кутузова? (17)На упрямстве? (18)На неуступчивой злобе? (19)На отчаянии? (20)Или просто воля парализована страхом и полководец попросту бессилен принять какое-либо решение? (21)Нет!

(22)Почему шахматист не сдаётся опытному противнику? (23)Возможно, он видит выигрышный ход, которого остальные, загипнотизированные авторитетом его соперника, не замечают. (24)Кутузов видел не только общую картину боя: она явным образом складывалась не в нашу пользу! (25)Он, в отличие от других, видел глаза солдат. (26)Мудрому, опытному Барклаю, трезво оценившему ситуацию, казалось бессмысленным сражаться с более сильным противником, и эта шахматная логика имеет свой резон. (27)Но она не учитывает одного: люди — это не бездушные фигурки, подчинённые фатальной воле гроссмейстера. (28)Солдат может бросить оружие и поднять руки, а может стоять насмерть. (29)Кутузов ясно видел: бойцы сражаются и не собираются уступать противнику. (30)Нельзя же в такой момент подойти к артиллеристу или гренадеру и сказать: «Всё, мужики, прекращаем бойню! (31)Мы проиграли!» (32)На поле боя властвовала не логика военной тактики, а личные качества: воля, решимость, упорство. (33)Это в шахматах пешка, подчиняясь правилам, обречена уступить мощи ферзя. (34)В реальном бою другая система измерений, и о самоотверженность и отвагу простого солдата может разбиться хитроумный план увенчанного лаврами полководца. (35)Кутузов понимал это лучше остальных.

(36)«Любую другую армию мы бы разгромили ещё до полудня!» —говорил один из французских полководцев, и в этих словах отчётливо звучала растерянность, вызванная тем, что привычные расчёты, соотношения, меры, закономерности вдруг перестали действовать, потому что вместо пешек с врагом сражались воины.

(37)История — это поистине учебник жизни, просто не всегда её нравственный урок укладывается в ясную и чёткую формулу. (38)Но главное, что выясняется, когда знакомишься с прошлым и пытаешься осмыслить причины былых побед и поражений, расцветов и упадков, — это огромное значение тех будто бы малозаметных, порою невидимых элементов, из которых складывается человеческая личность. (39)Трусость и бесстрашие, честолюбие и благородство, алчность и бескорыстие, эгоизм и самопожертвование, коварство и преданность — силовой энергией этих свойств определяется развитие человечества, и осознание нравственного смысла минувшего делает нас не сторонними наблюдателями, а деятельными участниками истории.

(По И. Бардышеву*)

(3)Представим, что вы играете в шахматы с уважаемым гроссмейстером. (4)Ваше положение аховое, столпившиеся зрители уже обречённо махнули рукой, предлагают вам не тянуть понапрасну время и выбросить белый флаг. (5)Что сделает в такой ситуации любой человек, знакомый с правилами игры? (6)Он проанализирует позицию на доске и, осознав бесперспективность своего сопротивления, смиренно капитулирует.

(7)Естественно, пример с шахматной партией лишь отчасти поясняет то положение, в котором оказался Кутузов во время Бородинского сражения. (8)На карту поставлена судьба отчизны. (9)Картина сражения меняется чуть ли не каждую минуту. (10)Грохот пушек, свист пуль, крики атакующих... (11)Ежесекундно шлют донесения, которые порою противоречат друг другу. (12)Прилетает ординарец от Барклая де Толли, бывшего командующего русской армией. (13)Барклай передаёт: держаться более невозможно, нужно отступать... (14)Тяжело ранен Багратион, враг теснит измотанных русских солдат. (15)Положение почти безнадёжное! (16)На чём же держится решимость Кутузова? (17)На упрямстве? (18)На неуступчивой злобе? (19)На отчаянии? (20)Или просто воля парализована страхом и полководец попросту бессилен принять какое-либо решение? (21)Нет!

(22)Почему шахматист не сдаётся опытному противнику? (23)Возможно, он видит выигрышный ход, которого остальные, загипнотизированные авторитетом его соперника, не замечают. (24)Кутузов видел не только общую картину боя: она явным образом складывалась не в нашу пользу! (25)Он, в отличие от других, видел глаза солдат. (26)Мудрому, опытному Барклаю, трезво оценившему ситуацию, казалось бессмысленным сражаться с более сильным противником, и эта шахматная логика имеет свой резон. (27)Но она не учитывает одного: люди — это не бездушные фигурки, подчинённые фатальной воле гроссмейстера. (28)Солдат может бросить оружие и поднять руки, а может стоять насмерть. (29)Кутузов ясно видел: бойцы сражаются и не собираются уступать противнику. (30)Нельзя же в такой момент подойти к артиллеристу или гренадеру и сказать: «Всё, мужики, прекращаем бойню! (31)Мы проиграли!» (32)На поле боя властвовала не логика военной тактики, а личные качества: воля, решимость, упорство. (33)Это в шахматах пешка, подчиняясь правилам, обречена уступить мощи ферзя. (34)В реальном бою другая система измерений, и о самоотверженность и отвагу простого солдата может разбиться хитроумный план увенчанного лаврами полководца. (35)Кутузов понимал это лучше остальных.

(36)«Любую другую армию мы бы разгромили ещё до полудня!» —говорил один из французских полководцев, и в этих словах отчётливо звучала растерянность, вызванная тем, что привычные расчёты, соотношения, меры, закономерности вдруг перестали действовать, потому что вместо пешек с врагом сражались воины.

(37)История — это поистине учебник жизни, просто не всегда её нравственный урок укладывается в ясную и чёткую формулу. (38)Но главное, что выясняется, когда знакомишься с прошлым и пытаешься осмыслить причины былых побед и поражений, расцветов и упадков, — это огромное значение тех будто бы малозаметных, порою невидимых элементов, из которых складывается человеческая личность. (39)Трусость и бесстрашие, честолюбие и благородство, алчность и бескорыстие, эгоизм и самопожертвование, коварство и преданность — силовой энергией этих свойств определяется развитие человечества, и осознание нравственного смысла минувшего делает нас не сторонними наблюдателями, а деятельными участниками истории.

(По И. Бардышеву*)

Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.

Цифры укажите в порядке возрастания.

1) В предложениях 22–23 содержится рассуждение.

2) В предложениях 30–31 представлено описание.

3) В предложениях 37–38 содержится рассуждение.

4) Предложения 33–34 объясняют содержание предложения 32.

5) Предложение 7 содержит описание.

(1)Прутский поход Петра Первого, предпринятый в 1711 году, как говорится, сразу не заладился. (2)После победы над шведами в головах у многих русских государственных деятелей началось то, что позже назовут головокружением от успехов. (3)Когда под Полтавой была наголову разгромлена не знавшая прежде поражений армия шведского короля Карла XII, державшего в узде всю Европу, многим казалось, что теперь для русского оружия нет ничего невозможного, что чудо-богатыри только свистнут — и турки сразу же выбросят белый флаг. (4)Но не тут-то было. (5)Турки хитро заманили русское войско в безводные степи, а потом окружили. (6)Страшный зной, голод и жажда, турецкие конники, бесшумно маячившие в мареве, будто призраки из преисподней, беспрестанные рыдания офицерских жён — всё слилось в погребальную музыку, которой дирижировала неизбежность... (7)Никто не знал, что делать. (8)Двигаться вперёд нельзя, потому что враги превосходили их вчетверо, нельзя стоять на месте, позволяя туркам стягивать кольцо окружения. (9)Но невозможно и отступить. (10)Словно вода в пересыхающем степном колодце, таяли силы, мало-помалу отчаяние и безнадёжность овладевали людьми, которые оказались в западне.

(11)Царь Пётр, пожалуй, лучше остальных понимал серьёзность создавшегося положения, но ему нужно было думать не о собственной жизни, а о судьбе страны, которая могла лишиться правителя. (12)Тогда царь отправил письмо в Боярскую Думу, которое правильнее было бы назвать завещанием. (13)В коротком послании он даёт последние распоряжения своим сподвижникам, просит их руководствоваться в своей деятельности государственными интересами.

(14)Турки схватили посыльного, нашли депешу и внимательно её прочитали. (15)Карл XII, который прятался у турок, довольно потирал руки: письмо ясно указывало на то, что положение русских не просто тяжёлое, оно безнадёжное. (16)Но великий визирь, напротив, погрузился в задумчивость, а потом внезапно объявил, что решил заключить перемирие с окружённым русским войском и отпускает его на все четыре стороны. (17)Карл решил, что ослышался: какое перемирие, кто отпускает врага, попавшего в ловушку? (18)Да этот визирь спятил! (19)Шведский король просит, умоляет, требует, заклинает, но визирь непоколебимо качает головой: из перехваченного послания ясно, что русский царь уже готов к смерти, а это означает, что его воины будут сражаться остервенело, до последнего дыхания, до последней капли крови. (20)Конечно, стопятидесятитысячная турецкая армия скорее всего одолеет 40 тысяч русских воинов, но это будет пиррова победа. (21)Лучше, если русские просто уйдут.

(22)Этот исторический факт может вызвать разные оценки, стать предметом для глубоких социологических, философских и психологических обобщений. (23)Важно главное: в этом как будто бы бесславном с точки зрения прямых результатов походе ярко проявилась та сила, которую называют национальным духом. (24)Чаще всего эту силу характеризуют, используя определения «таинственная», «неведомая», «непостижимая», однако ничего мистического в ней нет. (25)Она рождается из необходимости защищать свою семью, друга, дом, Отчизну, то есть из необходимости отвечать за что-то большее, чем собственная жизнь. (26)Да, в том походе не были решены военные задачи, не были одержаны славные победы, но зато была добыта главная мудрость: побеждает не тот, у кого больше людей и оружия, а тот, у кого больше стойкости и мужества.

(По С. Покровскому*)

(1)Ускоренный темп современного мира, материальные богатства, накопленные в нём, машины, сумасшедшие скорости, перенаселённые города с их новой архитектурой, непрерывное движение, наконец, власть телевизора и кинематографа — всё это порой создаёт ощущение подмены истинной красоты, замены сущности прекрасного и в реальном мире, и в человеке. (2)Порой нам кажется, что мы познали всё, что нас ничем не удивишь. (3)Закат в пролёте улицы едва ли заставит нас остановиться на мгновение. (4)3вёздное небо уже не кажется нам тайной тайн.

(5)В буднях повседневных забот, в учащённом жизненном ритме, в шуме, суете мы скользим мимо прекрасного. (6)Мы уверены: истины на нашей ладони, они вроде бы так отчётливо видны, так привычны, что мы устали от них. (7)И в итоге обманываем самих себя. (8)Как бы ни господствовала на земле точная наука, мир и человек в нём ещё тайна, к которой мы только прикоснулись. (9)Но если бы некто всезнающий появился на земле и раскрыл вдруг все загадки Вселенной, это бы людям мало что дало. (10)Ибо каждому суждено пройти долгий путь познания, и роль человеческой памяти на этом пути огромна.

(11)Ведь человеческая память, как известно, связана с комплексом ассоциаций. (12)Маленький толчок извне — и в нашем возбуждённом сознании возникают целые исторические картины, характеры, явления. (13)Память может что-то объяснить, она может быть даже орудием исследования. (14)Одним людям память дана как наказание, другим — как ответственность. (15)Человек не может заставить себя не думать, не вспоминать, не обобщать.

(16)Процесс познания начинается с прошлого, он не может быть отъединён от настоящего и локализован. (17)И я думаю, что такой памятью-ответственностью и памятью познания были наделены и Михаил Шолохов, и Леонид Леонов, и Алексей Толстой, когда в тридцатых годах писали свои знаменитейшие романы. (18)Это было глубочайшее проникновение в прошлое, а следовательно, никогда не терявшее своей новизны открытие. (19)Двадцатые, а также тридцатые годы, таким образом, всеобъёмно исследовались советской литературой.

(20)Думаю, сейчас в нашем искусстве наступила пора тщательного исследования сороковых и пятидесятых годов. (21)Накоплен богатый жизненный и душевный опыт, связанный с этой эпохой. (22)Это исследование героического и трагического, исследование мужества народа и его характера.

(23)Всё, что касается морали, — предмет искусства, а всё, что связано с моралью, лежит в социальной сфере. (24)Литература не может быть не социальной!

(По Ю.В. Бондареву*)

(1)Это избитая истина: как только вспомнишь юность, становится грустно. (2)Вероятно, потому, что сразу вспоминаешь друзей своей юности. (3)И в первую очередь уже погибших друзей.

(4)3десь, возле памятника Крузенштерну, я последний раз в жизни видел Славу.

(5)Он шёл по ветру навстречу мне, подняв воротник шинели и тем самым лишний раз наплевав на все правила ношения военно-морской формы. (6)На Славкиной шее красовался шерстяной шарф голубого цвета, а флотский офицер имеет право носить только чёрный или совершенно белый шарф. (7)Из-за отворота шинели выглядывали «Алые паруса» Грина. (8)А фуражка, оснащённая совершенно неформенным «нахимовским» козырьком, выпиленным из эбонита, сидела на самых ушах Славки.

(9)Надо сказать, что за мою юношескую жизнь творения Александра Грина несколько раз делались чуть ли не запретными. (10)А Славка всегда хранил в сердце верность романтике и знал «Алые паруса» наизусть.

— (11)Ты бы хоть воротник опустил, — сказал я.

—(12)У меня недавно было воспаление среднего уха, старик, —сказал он.

(13)Мы не виделись несколько лет. (14)Я служил на Севере, а он — на Балтике. (15)Я плавал на аварийно-спасательных кораблях и должен был уметь спасать подводные лодки. (16)А он плавал на подводных лодках.

(17)3дорово! — сказал я.

(18)3дорово! — сказал он.

(19)И мы пошли в маленькую забегаловку в подвале поговорить.

(20)Я уговаривал его бросить подводные лодки. (21)Нельзя существовать в условиях частых и резких изменений давления воздуха, если у тебя болят уши.

— (22)Потерплю, — сказал Славка. — (23)Я уже привык к лодкам. (24)Я люблю их.

(25)Через несколько месяцев он погиб вместе со своим экипажем.

(26)Оставшись без командира, он принял на себя командование затонувшей подводной лодкой. (27)И двое суток провёл на грунте, борясь за спасение корабля. (28)Когда сверху приказали покинуть лодку, он ответил, что они боятся выходить наверх: у них неформенные козырьки на фуражках, а наверху много начальства. (29)Там действительно собралось много начальства. (30)И это были последние слова Славы, потому что он-то знал, что уже никто не может выйти из лодки. (31)Но вокруг него в отсеке были люди, и старший помощник командира считал необходимым острить, чтобы поддержать в них волю. (32)Шторм оборвал аварийный буй, через который осуществлялась связь, и больше Слава ничего не смог сказать.

(33)Когда лодку подняли, старшего помощника нашли на самой нижней ступеньке трапа к выходному люку. (34)Его подчинённые были впереди него. (35)Он выполнил свой долг морского офицера до самого конца. (36)Если бы им и удалось покинуть лодку, он вышел бы последним. (37)Они погибли от отравления. (38)Кислородная маска с лица Славы была сорвана, он умер с открытым лицом, закусив рукав своего ватника.

(По В. Конецкому*)